Признаки того, что тебе больше тридцати: когда тебя хвалят, тебе приятно, когда ругают - нет, но ни то, ни другое твоих решений уже не меняет. Так сказать, не люблю разочаровывать людей, но не перестану.

***
Хотела поговорить про хуманизации (это когда что-то нечеловеческое изображают в человеческом облике, если кто не в курсе). На самом деле я их люблю, но признаю исключительно в виде художественной игры, прикола такого. Для меня хорошая хуманизация всегда носит оттенок несерьезности или как минимум чего-то дополнительного и второстепенного. Например, мне нравятся рисунки с изображением химических элементов или планет в человечьем облике. Нашла даже альбом, в котором радий был изображен человеком, внешне напомнившим моего деда, тоже Радия.

Словом, все это очень круто, пока это прикол. Но если автор может создавать что-то серьезное и глубокое, опираясь только на хуманизацию, и не в состоянии изобразить нечеловеческое нечеловеческим, то автор не может создавать что-то серьезное и глубокое скорее всего не мой.

Но вот я решила побаловаться сама и хуманизировать мою позднеюрскую музу, Большого Ала. Мысль эта мне пришла в голову, когда я писала сюжет "Острова святой Ольги", где героиня-ветеринар уползает Ала (не анализируйте). Со временем она замечает в нем черты, которые у меня ассоциируются с определенным типом людей. Интересно, что эти черты не столько присущи Алу объективно, сколько присущи ему в ее глазах. Например, она отмечает, что он замкнут. На самом деле у себя дома Ал мог быть экстравертом-сангвиником и душой компании (вряд ли, конечно, но вдруг). Но как совершенно дикое животное, никогда не видевшее людей, да еще одиночное, он естественно будет казаться закрытым, и наладить с ним связь будет очень непросто, если вообще возможно. Также она отмечает, что он небалован. Когда после его трехмесячной хромоты героиня решает, что ему пора снова учиться бегать, она перестает кормить его даром, и теперь мясо достается ему, только если он догонит автомобиль, к которому это мясо привязано. Естественно, авто не выжимает сотку в час, учитывая и скорость аллозавра, и его травму, но, тем не менее, еда ему достается уже не всякий раз. И героиня видит, что, если в какой-то день Ал не сумел догнать авто и остался голодным, это не слишком его расстраивает. Из чего она делает вывод о его небалованности и привычности к неудачам.

И вот в сочетании замкнутости и небалованности рождается образ сельского паренька, которых я видела, работая в сельской школе или учась с ними бок о бок. Обычно ко второму курсу они во многом теряли белорусский акцент и говорили на обычном городском русском. Хотя вот Лукашенко сколько в Минске живет, а говорит с акцентом. Впрочем, может, это просто его фишка. И все же что-то мешало мне сравнить Ала с теми юношами, которых я знала. И вчера я поняла, в чем дело, но не знаю, удастся ли объяснить.

Известные мне сельские парни имеют, если можно так выразиться, иерархическое мировоззрение. В котором есть те, кто имеет право распоряжаться, и те, кто подчиняется, и весь мир, или, во всяком случае, все общество выстроено на иерархии, в которой у них тоже есть свое место и оно им известно.

Так вот, представить Ала, даже человеком, с подобным мировоззрением я не могу. Поэтому, если допустить, что он и правда небалованный и замкнутый сельский паренек, то жил бы он скорее среди народов Крайнего Севера или в ином глухом уголке, где сохранились традиционные верования и взгляд на мир, в котором все одушевлено и при этом примерно равнозначно, а понятия главенства и подчинения весьма размыты и зависят от ситуации.