Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Когда я конспектировала учебник по первобытной истории для зачета и для себя, у меня получилось два разных конспекта, потому что я выписывала совершенно разные вещи. Преподавателю важно было, чтобы я усвоила, как первобытность вписывается в остальную историю. Мне было важно изучить первобытность как таковую. Поэтому в первый, "официальный" конспект отправились рассуждения о том, основы каких процессов были заложены в первобытном обществе, а во второй, личный, — конкретные факты: где жили, что ели, чем занимались.

Мой интерес к эпохе состоит не в том, чтобы увидеть ее место в цепи других, но в том, чтобы увидеть ее саму. То же самое с палеонтологией: для того, чтобы лучше понять эпоху, я могу узнать о ее месте в лестнице эволюции, но двигатель моего интереса не процесс, а стазис. Я люблю юру не потому, что после нее были мел, кайнозой и мы, а саму по себе, даже если бы после нее вообще ничего не было.

Если мне известно, что от чего и когда произошло, но неизвестно, каково оно было, — я не знаю эпохи.

А еще вспомнила нелюбимое слово! Это "вены". Я не знаю, откуда пошла привычка в художественной и околохудожественной речи, особенно в сети, употреблять "вены" в значении "жилы вообще". Сдается мне, это наследие тонко чувствующих девочек, сидящих на подоконнике с чашкой кофе, мыслями о Нем и намерением от несчастной любви порезать эти самые вены.

Я просто увидела это в ленте.

Пишет  Гейл *:

На волне волны Самайновых постов.
Злое. Оч. злое. Правда злое.Я очень не люблю дни поворота года, потому что в эти дни из интернета просто хлещет пена. Я - девочка суеверная, без проблем. Я охотно поверю в богов, нечисть и проч. Но - очень конкретно.
Буквально: "Я помолилась Локи и через минуту нашла тысячу рублей под дверью". Но "Я помолилась Локи и почувствовала, как он счастлив моей молитве и пляшет вокруг", заставляет меня клацать зубами.
Буквально: "Я знала, что этой ночью на улицах Дикая Охота, и вот, когда я шла домой, мимо меня промчалась свора собак". Но "Я бежала по улицам, спасая свою жизнь в смертельной игре Дикой Охоты, и чувствовала, как тонкие материи мира трещат по швам", заставляют меня клацать зубами.
Ну еб вашу налево!
Если что-то случилось - оно случилось. Если случился только трэпет барышни, считающей себя великой жрицей - то и хуле? В мире нет сослагательного наклонения!
Не, стоп. Не о том.
Барышня имеет право трепетать от собственной магуйности и говорить об этом в своем дайре. Ее дайрь, ее жизнь, ее право. Но хуле разоряться, что она одна ловит тонкие потоки мироздания? Я тоже умею трепетать! И ваще, этот пост мне лично Локи диктовал, фигле. Нет, ну почему вы мне не верите?
А, знаю. Надо было начать так:
"Я с самого начала понимала, что ночь на этот Самайн будет особенной. Мы встречали его втроем: я, Локи и свет свечей, колеблющийся между нами и отбрасывающий на стены причудливые тени. В них угадывались песьи морды и силуэт бегущего человека - ведь в это ночь Дикая Охота идет не за зверями...
Воздух наполнял аромат снега и трав, которые я жгла на алтаре.
Локи улыбнулся мне поверх свечи чарующей улыбкой и сказал:
- Давай напишем злобнопост. Ну а хули они такие трепетные все?"
Тьфу. Опять сбилась.

URL записи

Несмотря на то, что я с большим уважением отношусь к языку и слову и остро чувствую их, я ни в коей мере не возвожу речь в абсолют. Для меня "подружиться" вовсе не равносильно "найти общие темы для разговора", даже в супружеской любви разговор — не главное. Мне будет приятно, если я смогу поговорить с мужем о чем-нибудь отвлеченном, но если нет — не страшно, потому что речь не единственный способ общения.

Во многих моих историях герои, любившие друг друга, не могли друг с другом говорить и не особенно страдали от этого. Ганнур и наемники войхола говорили на разных языках, но это не мешало воинам любить Ганнур и видеть в ней любимую дочь Небесного Отца. Бетаци и Мать чудовищ тоже не понимали слов друг друга, это не помешало ему спасти ее из заточения и взять в жены. Дракон, унесший Ольвию, вовсе не обладал даром речи, и это не слишком ее печалило. Гиляр Хассурват не нужно было говорить, чтобы оставить по себе добрую память. Ладе Хаорте был "тварью бессловесной" и большую часть жизни провел в заколдованном сне, это не стало препятствием для Фади и не очернило их сыновей.

В конце концов, жизнь и смерть, луна и солнце, ум и сила существовали задолго до того, как прозвучало первое слово.

Три самых старых образа, присутствующие в моем творчестве с десятого класса, были вначале образами наемников Халиноми.

Первый — андрогинный наполовину человек, наполовину что-то другое. Прекрасно помню, как шла по улице после школы и мне виделся образ то ли мужчины, то ли женщины в длинной красно-белой одежде, со смуглым лицом и двумя черными косами. Я катала на языке имена: Лависсе, Лавише, Ладише... Мне понравилось имя Ладише, и с тех пор одного из наемников Халиноми (в любой интерпретации этого сюжета, хоть фэнтезийной, хоть исторической) зовут так.

Первый Ладише — сын змеиного царя и человеческой женщины, то ли оборотень, то ли человек, наделенный особенными талантами, превыше которых были его милосердие и сострадательность. Это Ладише из фэнтезийного цикла.

Ладише исторической повести — аравийский аморей, не по собственной воле пришедший на гору Мегиддо и взявший в руки оружие. От его змеиного происхождения здесь остается имя, которое он получил в честь чудовищного змея или червя, охранявшего колодцы. А его милосердие здесь обращается болезненной совестливостью и боязнью нравственной ошибки: боязнью настолько сильной, что, ошибившись в критической ситуации, Ладише пускает всю свою жизнь под откос, уверенный, что жить ему осталось недолго.

Постепенно этот образ превращается в южный ветер Гаруду: он является людям в обличии человека с двумя черными косами и черными глазами без радужки и белка. Милосердие Ладише у него оборачивается спокойствием, но не добротой, потому что силы неживой природы не знают доброты и не имеют сердца.

Из образа Гаруды в искусстве моей вселенной вырастает Анен Зор — солнце, не имеющее ни пола, ни нрава.

***
Второй образ и второй наемник Халиноми — это Райхо. Из трех образов именно он претерпел больше всего изменений. Поначалу я пыталась писать Райхо с Дейдары, одержимого подрывника из вселенной "Наруто". Но Дейдару я в школьные годы понимала плохо и одержимость его списывала на душевную болезнь, а не общую яростность натуры. Вот и Райхо у меня поначалу выглядел, мягко скажем, не совсем вменяемым, как будто в нем жили одновременно два разных человека.

Прошло два года с тех пор, как я закончила школу, и, пересматривая "Наруто", я, наконец-то, уловила эту ярость и страстность, легкость и жестокость. Из нее родился образ исторического Райхо Сабхати, праиндоевропейца со среднего Подунавья, который был огонь и ветер и пришел в Мегиддо по велению собственной души.

Образ огня и ветра перешел в персонажа по имени Сабхати, который был ветер западный, купающийся в жерлах вулканов и несущий горячий сухой воздух, а с ним — засухи и пожары.

***
Третий образ тоже появился в моей голове благодаря аниме, на сей раз после "Инуяши". Это был семнадцатилетний Банкотсу, вожак наемников Шичининтай, а у меня, соответственно, лидер Халиноми и самый младший из них. И вот этот образ, пожалуй, не претерпел никаких особенных изменений со временем, потому что, видимо, попал в архетип "злого и веселого". Менялась только оболочка: Тэссэ из фэнтезийной повести о Халиноми — оборотень-рысь. Тэссэ из исторической повести — синайский мадианитянин. А в моем нынешнем творчестве наследник его образа — Илевиса, старший сын Фади и Хаорте, злой, веселый и самодовольный, превыше прочих достоинств чтящий грубую силу. Официальное имя Илевисы — Тэссэ Га-Наури. Как видите, в том, что касается этого образа, я консервативна.

Читаю я не очень много, и на вопросы о книгах, изменивших мою жизнь, мне обычно нечего ответить. Но, когда последний раз мое мировоззрение поменялось чуть больше года назад, книга сыграла в этой перемене не последнюю роль.

В первой половине прошлого года царями в моей голове были силы неживой природы, правда, одушевленные, похожие на персонажей устного народного творчества. Вероятно, уже тогда я тянулась к тому, что корявенько, но точно называется Реальной Реальностью. Увлечение палеонтологией с прошедшего лета потянуло за собой увлечение естествознанием вообще, а началось оно с не шедеврального, но познавательного фильма "Земля: биография планеты". Чем больше я узнавала о животных, тем более философски относилась к людям и ко всему, что мне говорили и говорят. По примеру обитателей дикой природы я училась если не следовать внутреннему голосу, то, по крайней мере, слышать его и отходила от всех идей и сообществ, к которым себя относила.

"Биографию планеты" я смотрела, чтобы лучше понять Янгире как персонажа, но о строении мантии Земли в фильме не говорилось. Однако я досмотрела его, и досмотрела с интересом, и начала искать другие фильмы похожей тематики — потому что за месяц до этого, скучая и не зная, чем себя занять, нашла на читалке "Исчезнувший мир" Йозефа Августы. Читать я начинала с вялой заинтересованностью: хотелось посмотреть, как автор сможет написать о мире, в котором нет ни одного разумного персонажа. Но, прочтя первый рассказ, я готова была любить эту книгу, потому что, хотя и пришлось сидеть в обнимку с Яндексом, мне никогда еще не попадалось ничего настолько чистого и красивого.

Я мало читаю именно потому, что мне трудно воспринимать авторское видение, чужие миры и чужую манеру речи. Но здесь, несмотря на бесконечные справки у поисковика, я читала легко и с удовольствием, нигде не останавливаясь, чтобы отдохнуть от чужих мыслей. В этой книге все было моим: она описывала мир, который не знал добродетели, но не знал и человеческой мерзости, где все было на своих местах, где жизнь была яростна и красива, но при этом размеренна и однообразна. И мне словно открылась целая прекрасная страна, где собралось все, что было на свете хорошего. Именно тогда место в моей голове постепенно стали захватывать доисторические эпохи.

Эта книга предложила мне по-другому взглянуть на смерть и во многом избавила от страха смерти, который в то лето часто давал о себе знать. Я не подвержена паническим атакам или беспричинному ужасу, но, живя рядом с двумя вокзалами и двумя заводами, пережив несколько пожаров и месяц вдыхая запах жидкого асфальта, я стала бояться умереть от удушья. В книге Августы умирает главный герой каждого рассказа, но при этом не складывается впечатления, будто они уходят невозвратно, будто в этом мире есть бесповоротный конец. Они гибнут в крови, в пылу проигранной битвы, посреди яростного цветения жизни — и не умирают.

Половина моего избранного пишет о прошлых жизнях и дурно на меня влияет. Я начинаю задумываться о том, уж не жила ли сама в мире, который описываю. Думаю, нет, потому как все, что приходит мне в голову, больше похоже на постепенное раскрытие, а не вспоминание, но какова идея! Если бы я действительно когда-то жила в том мире, это объяснило бы многие мои сегодняшние взгляды.

Например, мое неприятие почти повсеместно распространенного убеждения, что человек — любимое творение Божье, а животные и стихии, пускай и наделены куда большей силой, уступают человеку перед ликом Творца, ибо только в человеческом существе горит небесный огонь. В моей вселенной, как я уже писала, человечность не возводят в абсолют, разумность не возводят в абсолют, самую жизнь не возводят в абсолют. Божественный свет одинаково горит в рабе и царе, в зайце и драконе, в циклоне, идущем с востока, и раскаленной мантии Земли. Знаешь ли ты речь или двигаешь материки, летаешь ли в поднебесье или никогда не покидаешь земные недра, обладаешь ли собственной волей или являешься почти обезличенной силой — если ты создан Небесным Отцом, ты дорог Ему и в тебе можно углядеть Его образ. Вероятно, из этого происходит и моя тяга к Реальной Реальности (корявое наименование, но за точность я полюбила его с тех пор, как услышала): в ней я вижу образ Бога. Единственное, в чем образ Творца встречается от случая к случаю, — искусственная реальность, созданная человеческими руками, для которой Богом выступает сам человек.

Следовательно, если человечность не возводится в абсолют, значит, такие типично человеческие дарования, как речь и нравственность, полезны в отношениях с другими людьми, но никак не помогут в общении с Богом. Во многих языках моей вселенной обозначение долженствования несут два слова. Смысл первого можно передать как "должен людям", а второго — "должен Богу". Думаю, обитатели этого мира с детства приучаются отделять требования общества от голоса сердца. Ведь храм Создателя находится в сердце каждого человека, и голос совести почитается голосом Творца. Он может молчать, его можно не слушать, но само понятие о том, что желания общества — не единственно верный предписанный путь — важный постулат мировоззрения. Справедливости ради стоит сказать, что это не мировоззрение бунтарей. На словах все выглядит красиво, но на деле большинство людей не замечает расхождений между требованиями Бога и окружения и, как и многие из нас, может принять внешне привлекательные чужие взгляды за голос сердца.

Второй особенностью, которой я с детства отличалась от известных мне писателей, было наречение героям ничего не обозначающих имен. Об именах я писала в одном из предыдущих постов: подсознательно чувствуя самобытность каждого человека, родители дают детям имена, не имеющие ни значения, ни аналога. В большинстве случаев такие имена я давала своим персонажам, а когда меня спрашивали, что они обозначают, я отвечала, что ничего. Такое имя я дала и себе четыре года назад.

Наконец, третья особенность — это мои крайне широкие взгляды на брак. Главное, чтобы супруги были разнополы, а их количество, образ мышления и биологический вид — дело второе. На святость брака это никоим образом не влияет, потому что божественный свет, как я говорила выше, горит во всем, что создано Творцом. Что до потомства, то, сочетаясь с живым существом, можно было это потомство получить. Вероятно, для этого нужна определенная волшебная сила, врожденная или приобретенная, но, в целом, дело это вполне доступное. Что до сил неживой природы, то их браки вроде бы бесплодны, хотя среди обитателей материка есть мнение, что духи природы, так называемое "третье поколение" стихий, — это дети от браков второго поколения — собственно сил неживой природы. Не знаю, так ли это.

Я уже говорила, что люблю ходить. А больше того люблю ходить и одновременно слушать какую-нибудь музыку, или лекцию, или аудиокнигу. Обычно я выбираю маршрут и гуляю по нему каждый выходной день, когда не надо идти в университет. Месяц-полтора назад я нашла новый маршрут и до сих пор от него в восторге. Если мой предыдущий путь в укороченном виде можно было пройти за сорок-пятьдесят минут, а в полном — за полтора часа, то этот в самом лучшем случае преодолевается за два с половиной. Он идеально подходит для долгих лекций и размышлений, а кроме того живописнее старого и хуже знаком, а потому не связан с разными воспоминаниями, хорошими и не очень.

Сегодня я, как водится, гуляла по моей новой дороге и слушала о значении имени в Древнем Египте. И услышала интересные вещи: древнеегипетское имя обозначало самую суть человека или любого другого существа, то главное качество, которым отличается его ка — божественное начало, вложенное в человека Творцом. Наделенный свободной волей и душой, человек может не соответствовать своему имени — но горе ему тогда. Разойдясь со своей божественной основой, человек будет лишен посмертной радости. Египтяне верили, что все имена существуют до рождения людей, и не родители выбирают как назвать ребенка, а сама судьба еще в материнской утробе, а то и раньше, предписывает человеку имя.

И, когда я об этом слушала, мне показалось, что я стала лучше понимать традицию своей собственной вселенной, по крайней мере, ту, что связана с именами. Вероятно, жители материка и островов, как и египтяне, верят, что имя отражает суть человеческой души — именно поэтому они поступают совершенно противоположным образом. Если во всех или почти во всех культурах нашего мира имена обозначают какие-либо качества, явления или предметы, то имена моей вселенной, по крайней мере, человеческие, обозначают только своих носителей. Когда ребенок рождается, родители называют его любым благозвучным сочетанием слогов, которое — это важно — ни с чем не связано в их памяти. Можно не соответствовать прозвищу Удачливый или Благочестивый, но как можно не соответствовать имени Йанга? Или Интари? Или Меди? Таким образом, с рождением нового человека в языке будто бы возникает новое слово, обозначающее только его. Назвать ребенка именем, уже бывшим в ходу, — редкость. Обычно такому человеку желают вполне определенной судьбы и качеств своего тезки. Такого ребенка будут спрашивать все, кто знал его предшественника: а вы с ним родственники? а вы похожи? а родители хотели, чтобы ты был как он? а ты можешь как он? ой, а у вас волосы одного цвета!

Что до сокращения имен, то в Древнем Египте, если верить профессору Зубову, любое искажение имени каралось. В моей вселенной сокращать имена тоже не принято. Если друзьям или родственникам неудобно называть человека полным именем, они могут придумать ему прозвище, а если имя состоит из двух слов (Нефради Лаки, Фади Рохи), использовать только первое. Во многих культурах моей вселенной прозвища используют наравне с именами, и вот они действительно могут что-то обозначать и отражать самые яркие черты носителя. В некоторых культурах, например, у войхола, прозвища обязательно даются с достижением совершеннолетия и могут меняться, если меняется сам человек (Йанга Белая Утица, Алма Очаг Пожара). Имя при этом остается прежним. В большинстве же культур прозвища закрепляются произвольно, либо выделяя особенно заметные качества, либо вообще не имея видимой причины.

Чуть по-другому дело обстоит с именами животных и сил природы. Так называемое "второе поколение" стихий обладает именами собственными, подобными человеческим: относительно благозвучными сочетаниями слогов, которые ничего, кроме них самих, не обозначают. Что до родителей мира, то Небесный Отец, небесная мать и мать-земля таких имен не имеют. Отца еще можно назвать просто Небом — и всем будет понятно, о ком идет речь, а мать-землю — просто Землей, и тоже вопроса не возникнет. Но у небесной матери имени вовсе нет, только прозвище, звучащее на каждом языке по-своему: Мать ураганов, Ирвахдат Гесур, Мать четырех ветров, первый циклон. Не знаю, отчего так произошло, могу только предположить, что небесная мать меньше всех прочих расположена к людям: это просто разрушительная сила, которую нет смысла как-то по-особенному именовать. Даже несмотря на то, что, в отличие от своих сыновей, носящих "человеческие" имена, Мать ураганов обладает свободой воли, то есть, по сути, является куда больше личностью, чем они.

Названия местностей тоже разнятся: некоторые называют как людей — ничего не обозначающим сочетанием звуков (Лаурадаман, Рудва), некоторые — прозвищами со значением (Магацет — "светлое место", Холья Гервата — "правобережная земля"). Интересное дело, к слову: я тут нашла у себя годовой давности записи о том, что в языке войхола есть два синонима для слова "имя": "галья" — имя места (населенного пункта, постройки, географического объекта) и "нурие" — имя живого существа. Об имени человека нельзя сказать "галья", но о названии места можно сказать "нурие" — это зависит от отношения говорящего. Так вот, сейчас мне кажется, что "галья" — это имена-прозвища, несущие дополнительную смысловую нагрузку, а "нурие" — имена-метки, обозначающие только эту определенную личность или объект.

Что до имен животных, то здесь я не могу ничего утверждать, потому что из моей вселенной мне известны только два поименованных животных — Гиляр Хассурват и ладе Хаорте. Оба имени можно назвать "галья", пускай это и не очень верно, потому что речь все-таки идет о живых существах. Гиляр Хассурват ("потопительница из реки Хассур") — имя, которое самка ящера-рыболова получила за победу над драконом, терроризировавшим нижнее течение Хассура. Не соответствовать этому имени она не могла: оно было дано по тому, что она уже совершила. Но теоретически могла быть другая Гиляр Хассурват, которая жила бы близ Хассура и тоже кого-нибудь там утопила. Имя Хаорте дословно значило "золотоносная жила" — так назвали маленького василиска односельчане его хозяйки, полагавшие, что змей станет отыскивать для нее золото и серебро. Но очень скоро Хаорте покинул хозяйку и в будущем ни для кого драгоценностей не отыскивал, то бишь имени своему не соответствовал. Однако сомневаюсь, что его за это ждало какое-либо наказание в посмертии.

Вообще о сакральном значении имени в моей вселенной я знаю мало. Мне кажется, имена, которые известны людям, для них и предназначены, несут ли они смысловую нагрузку или складываются из приятных слуху слогов. Потому сами люди, чтобы знать, о ком идет речь, называют своих детей новыми словами, а местности, животных, духов, чудовищ, божеств и силы природы — как придется, потому что общаются с ними не в пример меньше, чем между собой.

И на фоне всего этого мне кажется, что имя Нуремхет я выбирала для себя как мать из моей вселенной выбирает имя для своего ребенка. И, как всякий родитель моего мира, я руководствовалась только двумя требованиями: чтобы звучало приятно и не находило соответствия ни в одном известном мне языке.

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра